Давид Бурлюк в Музее русского импрессионизма

Энергии и наследия Давида Бурлюка хватило бы на несколько жизней, что уж говорить о выставках — художник, поэт, издатель, теоретик и практик авангарда был плодовит, хоть и не всегда придерживался самой высокой художественной планки. Был горяч (быть может, давали знать о себе казачьи корни), что отразилось во многих воспоминаниях современников и что было совершенно необходимо для того, кто изобретал «искусство будущего».

Вместе с Маяковским и Хлебниковым он предлагал «бросить классиков с парохода современности», «с высоты небоскребов взирал на их ничтожество» и «с ужасом отстранял от гордого чела своего из банных веников сделанный венок грошовой славы». Антон Ашбе, в чьей школе в Мюнхене учился Бурлюк, называл его «прекрасной дикой степной лошадью». Наконец, ему было «адресовано» название мемуаров Бенедикта Лившица «Полутороглазый стрелец», который не что иное как «дикий всадник, скифский воин, обернувшийся лицом назад [на Восток] и только полглаза скосивший на Запад».

Выставка претендует на показ многочисленных живописных экспериментов художника, пропустившего через себя едва ли не все основные течения модернизма. В качестве временных рамок выбраны 1900–1930-е годы — от юношеских опытов и первых выставок до первых лет в Америке, с которой связаны неоправдавшиеся надежды и активная коммерческая работа, менее популярная у специалистов и коллекционеров. Всего в экспозиции представлено 50 произведений из музеев и частных собраний.

Выставка разделена на три тематических блока. Как и во всех своих проектах, Музей русского импрессионизма ищет в творчестве художника следы «профильного» направления. Для Бурлюка это оправданно — после учебы в Мюнхене и Париже импрессионизмом и постимпрессионизмом он был увлечен и свой первый художественный манифест 1908 года назвал «Голос импрессиониста в защиту нового искусства».

1910-е годы — наиболее интересный период в его творчестве. Его живопись эволюционирует сначала в сторону фовизма, затем — собственного варианта футуризма. Он вновь путешествует по Европе, где увлекается кубизмом, а по возвращении устраивает эпатажные лекции-перфомансы в Москве и Петербурге. Самая известная его фотография тех лет — в цилиндре, с крупной серьгой в ухе и с разрисованным лицом. Тогда же в статье для «Синего всадника» Бурлюк сформулировал принципы нового искусства: отказ от академических принципов в пользу «варварского» искусства, совмещение разных ракурсов, цветовой диссонанс.

В 1920 году Бурлюк вместе с семьей уезжает из России — сначала в Японию, а затем в США.

Среди работ, которые могут стать открытием, — полотно «Рабочие» 1924 года из собрания американского галериста Анатолия Беккермана. Картина, посвященная строительству небоскребов на Манхэттене, единственный раз появлялась на публике на выставке в Филадельфии, посвященной 150-летию независимости США. Продать ее не удалось, и четверть века холст хранился снятым с подрамника в сложенном виде на сыром чердаке. В итоге сохранился только центральный фрагмент полотна. На выставке утраченные части будут реконструированы с помощью мультимедийных технологий.